* ЗАКАЗАТЬ АВТОРСКИЙ РЕФЕРАТ, КУРСОВУЮ ИЛИ ДИПЛОМ*

тел. (495) 728 - 3241; info@troek.net

Историческое время в трудах по истории Росиии

Изучая исторический процесс, историки делят его на периоды. Деление на периоды осуществляется историком на основе: а) представлений историка о прошлом в свете проблем, решаемых в его эпоху; б) теории изучения, исходящей из предмета изучения.

В 1560—1563 гг. появилась «Степен­ная книга», в которой временнáя история страны делится на серию сменяющих друг дру­га княжений и царствований. Появление во времени такой периодизации истории объясняется образованием Российского государства с центром в Мо­скве, потребностью обоснования преемственности цар­ского Самодержавия, до­казательства его незыблемо­сти и вечности.

 

Василий Никитич Татищев (1686—1750) в труде «История Рос­сий­ская с са­мых древнейших времен» (в 4-х книгах), исходя из политического идеала сильной монархической власти, выделил в российской истории временн‹е этапы: от «со­вер­шенного единовластительства» (от Рюрика до Мстислава, 862—1132 гг.), че­рез «ари­стократию удельного периода» (1132—1462 гг.) к «восстанов­ле­нию монархии при Иоанне Великом III» (1462—1505 гг.) и укреплению ее при Петре I в начале XVIII столетия.

 

Николай Михайлович Карамзин (1766—1826) свой главный труд посвятил истории («Ис­тория государства Российского» в 12-ти томах). Идею о том, что «Россия основалась победами и единоначалием, гиб­ла от разновластия, а спаслась мудрым самодержавием», Карамзин, как и Татищев, положил в основу временного членения отечественной истории. Карамзин выделил шесть периодов: 1) «введение монархической власти» — от «призвания князей ва­ряж­ских» до Святополка Владимировича (862—1015 гг.); 2) «угасание само­дер­­жавия» — от Святополка Владимировича до Ярослава II Всеволодовича (1015—1238 гг.); 3) «гибель» Русского государства и постепенное «государст­вен­­ное возрождение» России — от Ярослава II Всеволодовича до Ивана III (1238—1462 гг.); 4) «утвержде­ние самодержавия» — от Ивана III до Ивана IV (1462—1533 гг.); 5) восстанов­ление «единовластия царского» и превращение само­державия в тиранию — от Ивана IV (Грозного) до Бориса Годунова (1533—1598 гг.); 6) «смутное время» — от Бориса Годунова до Михаила Рома­нова (1598—1613 гг.).

 

Сергей Михайлович Соловьев (1820—1879), создавший «Исто­рию России с древнейших времен» в 29-ти томах, счи­тал государственность основной силой общественного развития, необхо­ди­мой формой существования народа. Однако успехи в развитии государства, в отличие от Карамзина, он уже не приписывал царю и самодер­жавию. Соловьев был сыном XIX века и под влиянием открытий в естествознании и географии придавал большое значение природно-географическим факторам в освещении истории. Он считал, что «три условия име­ют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живет; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, вли­яния, идущие от народов, которые его окружают». В соответствии с этим в истории России он выделял четыре крупных раздела: 1) господство родового строя — от Рюрика до Андрея Боголюбского; 2) от Андрея Боголюбского до начала XVII века; 3) вступление России в систему европейских государств — от первых Романо­вых до середины XVIII века; 4) «новый период» истории России — от середины XVIII века до великих реформ 1860-х годов.

 

Василий Осипович Ключевский (1841—1911) в «Курсе русской истории» в 5-ти томах под влиянием экономистов середины XIX века впервые нарушил традицию и отошел от периодизации по царствованиям монархов. В основу периодизации им был положен проблемный принцип.

Теоретические построения Ключевского опирались на триаду: «чело­ве­ческая личность, людское общество и природа страны». Основное место в «Курсе русской истории» занимают вопросы социально-экономической истории России.

В отечественной истории он вы­де­лил четыре временн‹х периода: 1) «Русь днепровская, городовая, торговая» (с VIII по XIII вв.); 2) «Русь Верхне­­волжская, удельно-княжеская, вольно-земледельческая» (XIII — сере­дина XV вв.); 3) «Русь Великая, московская, царско-бояр­ская, военно-земле­дель­ческая» (XV — начало XVII вв.); 4) «все­российский, императорский» период (XVII — середина XVIII вв.).

 

Михаил Николаевич По­кров­ский (1868—1932) в труде «Русская история с древнейших времен» в 5-ти томах впервые отразил материалистическое направление всемирно-исторической теории отечественной истории. Рубеж XIX—XX веков в России — период бурного развития капитализма, резкой имущественной дифференциации народа, массового социального протеста.

В основу историко-материалистической периодизации был положен формационно-классовый подход, в соответствии с которым в отечественной истории выделяли: 1) «первобытно­общинный строй» (до IX века); 2) «феодализм» (IX — середина XIX вв.); 3) «капи­тализм» (вторая половина XIX века — 1917 г.); 4) «социализм» (с 1917 г.).

Рубеж ХХ—XXI веков — время завершения в мире научно-технической рево­лю­ции, господства компьютерной техники и угрозы мирового экологического кризиса. С позиций XXI века возникает новое видение устройства мира, и историки предлагают другие направления историче­ского процесса и соответствующие им периодизации.

 

Лев Нико­лаевич Гумилев (1912—1992), последователь учения акаде­ми­ка В.И. Вернадского о биосфере (человечество — часть биосферы)³. Интерес к наследию Л.Н. Гумилева у нас в стране и за рубежом огромен.
Он опубликовал на стыке естественных и гума­нитарных наук более десятка монографий: «Из истории Евразии», «Древняя Русь и Великая степь», «От Руси до России» и др., создав глобальную концепцию этнической истории нашей планеты.

Человек рождается, мужает, стареет, умирает. Такова и участь всякого этноса⁴ в мире. Космические лучи, взаимодействуя с биосферой определен­ной части Земли, дают толчок-вспышку для рождения этноса. Этот толчок-вспышку Л.Н. Гумилев назвал пассионарным⁵ . Возникает единая гармония: космос — определенная территория Земли — этнос, проживающий на этой тер­ри­тории. Пройдя все фазы развития (похожие на жизненные циклы человека), этнос умирает. Продолжительность жизни этноса Гумилев определяет 1200—1500 лет⁶:

1)      1) пассионарная вспышка (образование нового этноса — около 300 лет);

2)      2) акматическая фаза (наибольший подъем пассионарности — 300 лет);

3)      3) надлом (резкое снижение пассионарности — 200 лет);

4)      4) инер­ци­он­ная фаза (плавное снижение пассионарности — 300 лет);

5)      5) обскурация (разру­шение этнических связей — 200 лет);

6)      6) мемориальная фаза (умирание этноса — 200 лет).

Л.Н. Гумилев в соответствии со своей теорией выделяет в истории России этапы (фазы) жизни этноса. Пассионарная вспышка, приведшая к обра­зо­ванию русского этноса, произошла на Руси около 1200 г. В течение 1200—1380 гг. на основе слияния славян, татар, литовцев, финно-угорских народов возник русский этнос. Фаза пассионарной вспышки завер­шилась созданием в 1380—1500 гг. Великого княжества Московского. В 1500—1800 гг. (акма­ти­чес­кая фаза, расселение этноса) этнос распространился в пределах Евразии, произошло объединение под властью Москвы народов, живших от При­бал­ти­ки до Тихого океана. После 1800 г. началась фаза надлома, которая сопро­вож­дается огромным рассеиванием пассионарной энергии, утратой единства, нарастанием внутренних конфликтов. В начале XXI века должна начаться инерционная фаза, в которой благодаря приобретенным цен­ностям этнос живет как бы «по инерции», возвращается единство этноса, создаются и накап­ли­ва­ют­ся материальные блага. Л.Н. Гумилев называл себя «последним евразийцем».

 

Сергей Александрович Нефедов (наш современник) в учебниках «История средних веков», «История нового времени. Эпоха Возрождения» показывает развитие России в контексте влияний со стороны народов, обладавших превосходством в технологической, военной и культурной сфере. Вторгаясь на территорию Восточноевропейской равнины, эти народы побуждали славян перенимать их технику, культуру и обычаи. Процесс заимствования технологии и культуры называется модернизацией, а процесс взаимодействия заимствований и традиционной культуры – процессом социального синтеза. Излишне поспешная модернизация может вызвать национальную реакцию и частичное отторжение заимствованных институтов.

Игорь Николаевич Ионов (наш современник) в учебнике «Россий­ская цивилизация, IX — начало XX в.» впервые дал цельное изложение исто­рии России с точки зрения либерального направления всемирно-исторической теории. Ионов считает, что «именно лич­ность, а не нация, не религия, не государство служит точкой отсчета для ли­бе­раль­ной версии истории». В историографии либерального направления⁷ принимается периодизация истории, делящая общество на периоды: традиционный (аграрный), индустриальный, постиндустриальный (информационный).

Таким образом, история, как постоянный процесс осмысления и переосмысления прошлого, никогда не может быть завершенной, так как каждое поколение должно осмыслить ее заново для себя.

 

Исторический факт находится не только в историческом времени, но и в историческом пространстве, под которым понимается совокупность процессов: природных, хозяйственных, политиче­ских и др., протекающих на отдельно взятой территории в определенное историческое время. Труды по ис­тории России в досоветский период начинались с раздела о географическом положении страны, ее при­ро­де, климате, ландшафте и т.д. Особенно это характерно для книг С.М. Соловьева и В.О. Клю­чевского.

 

Границы государства. С.М. Соловьев, В.О. Ключев­ский в своих трудах отмечали, что гео­гра­фические условия Восточной Европы заметно отличаются от условий Западной Европы. Берега Западной Европы сильно изрезаны внутренними морями и глубокими заливами, усеяны мно­жест­вом островов. Близость к морям является характерной чертой западно­-европейских государств.

Рельеф Западной Европы резко отличается от рельефа Восточной Европы. По­верх­ность Западной Европы крайне неровна. Кроме массивного хребта Альп, почти в каждой европейской стране имеется горная цепь, которая служит своеобразным остовом, или «хребтом», страны. Так, в Англии проходит цепь Пеннинских гор, в Испании — Пиренеи, в Италии — Апеннины, в Швеции и Норвегии — Скандинавские горы. В европейской же части России нет точки выше 500 метров над уровнем моря. Гряда Уральских гор оказывает слабое влияние на характер поверхности.

С.М. Соловьев обращает внимание, что границы западно-евро­пей­ских государств очерчены природными границами — морями, горными хребтами, многоводными реками. Россия также имеет природные границы: по периметру России расположены моря, реки, горные вершины. На территории России расположена обширная полоса степей — Великая Степь, протянувшаяся от Карпатских гор до Алтая. Великие реки Восточно-Европейской равнины — Днепр, Дон, Волга — были не пре­пят­ст­виями, а скорее дорогами, соединявшими различные районы страны. Их густая сеть пронизыва­­ет огромное пространство, позволяя достигать самых отдаленных его уголков. Вся история страны связана с реками — именно по этим «живым дорогам» осущест­влялась колонизация новых территорий. В.О. Ключев­ский писал: «История России есть история страны, которая ко­ло­­низуется».

 

Хозяйственная деятель­ность. Россия представляет собой обширную равнину, открытую северным ветрам, которым не препятствуют горные цепи. Климат России относится к кон­ти­нентальному типу. Зимняя температура понижается по мере про­движения в восточном направлении. Сибирь с ее неистощимым запасом пахотной земли по большей части не пригодна для земледелия. В восточных ее районах зем­ли, расположенные на широте Шотландии, возделывать вообще нельзя.

Так же как Внутренняя Азия, Африка и Австралия, Россия находится в зоне резко континентального климата. Раз­ни­ца температур между временами года достигает 70 и более градусов; распределение осадков крайне неравномерно. Осадки обильнее всего на северо-западе, вдоль балтийского побережья, куда их приносят теплые ветры; по мере про­дви­жения к юго-востоку они уменьшаются. Иными словами, осадки обильнее всего там, где почва всего беднее, поэтому Россия вообще страдает от засухи — в Каза­ни, например, выпадает вдвое меньше осадков, чем в Париже.

Важнейшим следствием географического положения России является чрез­вы­чай­ная краткость периода, пригодного для сева и уборки урожая. Вокруг Нов­го­ро­да и Петербурга земледельческий период длится всего четыре месяца в году, в центральных обла­стях, около Москвы, он увеличивается до пяти с половиной месяцев; в степи он продолжается полгода. В Западной Европе этот период длится 8—9 ме­сяцев. Иными словами, у западно-европейского крестьянина почти вдвое боль­ше времени на полевые работы, чем у русского.

Насколько неприбыльным занятием было в России земледелие, можно понять из подсчетов Августа Гакстгаузена — прус­ского агронома, побывавшего в России в 1840-х гг. Он сравнивал доход, приносимый двумя хозяйствами (размером в 1000 га каж­дое), одно из которых находится на Рейне, а другое — в Верхнем Поволжье. Свои подсчеты он заключил советом: если вам подарят поместье в России, лучше всего отказаться от подарка, так как из года в год оно будет приносить убытки. Согласно Гакстгаузену, поместье в России могло стать доходным лишь при двух условиях: при использовании труда крепостных (что освобо­дит помещика от расходов по содержанию крестьян и скота) или сочетании земледелия с мануфактурой (что поможет занять крестьян, сидящих без дела в зимние месяцы).

Тем не менее известно, что царская Россия в достаточно больших объемах вывозила зерно за границу. На рубеже XIX—XX вв. зерно составляло 47% всего экспорта страны. Менее известно другое: после вывоза на каждого жителя империи оставалось по 15 пудов (240 кг) хлеба в год. В странах же, закупавших русское зерно (Дания, Бельгия, США и др.), на каждого жителя приходилось от 40 до 140 пудов хлеба. Русский крестьянин вез зерно на рынок от нужды и экономил на своем питании. Не случайно государственные службы торопились собрать налоги немедля после уборки урожая, не без оснований полагая, что иначе крестьяне сами все съедят.

Политическая система. На территории Восточной Европы и Север­ной Азии хозяйственная деятельность требует усилий большого количества лю­дей, подчиняя их единой воле. Она исторически сформировала деспоти­ческую форму государственной власти и коллективистскую психо­логию на­ро­да. Семейная община славян — это объединение многих родственников как совместных владельцев земли. В Восточной Европе возникла политическая система, основанная на общинной собственности на землю, а в Западной Европе — на частной собственности. В Германии община­-марка являлась добровольным объединением самостоятельных общинников, индивидуально владеющих земельными участками. В Западной Европе, где природно-климатические условия давали возможность ведения индивидуального хозяйства, возникли демокра­тические традиции власти и сложился индивидуалистический характер людей.

Современный американский историк Ричард Пайпс отмечает, что скудость земли и су­ровые природно-климатические условия (только 1% сельско­хо­зяйст­венных угодий в России имеют оптимальное соотношение качества почвы, тепла и влаги, а в США — 66 %), систематически повторяющиеся неурожаи давно при­учили крестьян к работе и жизни сообща, к совместному преодолению безжалостных сюрпризов погоды. Решение всех вопросов на сельском сходе, общинное владение землей, совместное выполнение всех повинностей и упла­ты налогов сформировали в течение столетий коллективистскую психо­ло­гию россиянина. Общинная жизнь большей части населения страны поро­ди­ла уникальную в своем роде советскую власть. Советы оставались все теми же сельскими сходами, только переименованными.

Большинство крестьян примирилось с коллективизацией, так как ее идея чем-то напоминала хорошо знакомую общинную коллективность. Не­воз­можно себе представить, что власть была в состоянии превратить крестьян в колхозников без опоры на общественные идеалы, без использова­ния неприязни крестьян к богачам. В стране, где крестьянство составляло большинство (в 1926 г. в деревне проживало 82% населения), единодушное сопротивление коллективизации могло бы вмиг смести государство с лица земли. Да и вряд ли нашлось бы такое правительство, которое попыталось бы совершить такой шаг, не будучи уверенным в значительной поддержке.

Общинное владение землей не способствовало формированию чув­ст­ва хозяина, уважительного отношения к частной собственности. Наоборот, веками оно формировало уравнительные тенденции, направленные, прежде всего, на защиту бедных, на помощь им за счет зажиточных крестьян.

Историческая психология народа. Природно-климатические условия России далеко не однозначны. Поэто­му говорить о возникновении единой психологии народа едва ли возможно. В усло­виях Севера и Сибири жизнь и труд людей были в значительной степени связаны с охотой и рыболовством, с работой в одиночку, что требовало мужества, силы, вы­нос­ливости и терпения. Многодневное отсутствие обще­ния приучало к замкну­тости, молчаливости, а напряженный труд — к раз­меренности и нето­роп­ливости.

Для сельскохозяйственного населения характерен «рваный» ритм труда. В течение короткого капризного лета нужно было посеять, вырастить и убрать урожай, посеять озимые, заготовить корм для скота на целый год и вы­­полнить множество других хозяйственных работ. Трудиться приходилось много и споро, удесятеряя свои усилия в случае обильных и несвое­временных дождей или ран­него заморозка. После того, как осенью работа заканчивалась и в ней на­ступал перерыв, люди стремились сбросить с себя накопившуюся усталость. Ведь и само по себе окончание работы — праздник. Поэтому и расслабляться, и праздновать умели шумно и ярко, с размахом. «Зимний» цикл формировал спокойствие, нето­роп­ливость, размеренность, а как крайние проявления — медлительность и лень.

Из-за непредсказуемости погодных условий крестьянину трудно было что-либо заранее спланировать и рассчитать. Поэтому российскому человеку ма­ло свойственна привычка к равномерному систематиче­скому труду. Кап­риз­ная погода породила и еще одно малопонятное западноевропейцу явле­ние — русское «авось».

Природно-климатические условия столетиями формировали повышенную работо­способность, выносливость и терпение народа. Народ отличался спо­соб­ностью к концентрации физических и духовных сил в нужный момент, умением «собраться в кулак» и совершить сверхусилие тогда, когда, кажется, уже все ресурсы человека исчерпаны.

По своему характеру человек, живущий на территории Евразии, — это человек крайностей и систематических бурных переходов, шараханий из одной стороны в другую. Потому-то «русские медленно запрягают, но быстро едут» и «либо грудь в крестах, либо голова в кустах».

Важным фактором, сказавшимся на духовности, была тер­ри­тория. Необъятность, бескрайность земли, безграничность равнинных про­сто­ров определили широту натуры человека, распахнутость души, по­стоян­ную устремленность в безоглядную даль, в бесконечность. Движи­мый самы­ми разными причинами, он всегда стремился на край и даже за край света. Это формировало ведущую черту духовности, националь­ного ха­рак­тера — максимализм, доведение всего до границ возможного, незнание меры. Евразия, расположенная на стыке континентов Азии и Европы, в течение тысячелетий была ареной масштабного «слияния» разных народов. В сегодняшней России трудно найти человека, у которого нет генов, «не смешана кровь» нескольких древних народов. Только учитывая многополярный характер сегодняшнего россиянина, воспринимаются слова поэта Ф.И. Тютчева:

 

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать —

В Россию можно только верить.

 

Овладение новыми территориями, необъятность земель создавали воз­мож­ность непрерывного переселения людей. Этот процесс позволял само­вы­разиться всем неуемным, непоседливым натурам, гонимым и угнетенным, помогал реализовать свое стремление к воле.

Воля в представлении российского человека — это, прежде всего, воз­мож­ность жить (или пожить) согласно своим желаниям, не тяготясь никакими со­циаль­ными узами. Российская воля и западноевропейская свобода отли­ча­ют­ся. Воля — всегда только для себя. Волю стесняют равные, стесняет и общество. Воля торжествует или в уходе из общества, или во власти над ним. Личная свобода в Западной Европе связана с уважением к чу­жой свободе.

Воля в России — широко распространенная и первая форма про­теста, бунт души. Бунт ради освобождения из-под психологического гнета, от стресса, возникающего из-за непосильного труда, лишений, притеснений... Воля — страсть творческая, в ней распрямляется личность. Но она и раз­ру­ши­тельна, поскольку психологическую разрядку часто находят в материальном раз­рушении, в том, чтобы, отдаваясь собственному максима­лизму, крушить все подряд, что попадет под руку — посуду, стулья, барскую усадьбу. Это — буй­ство эмоций при незнании других форм протеста, это — бунт «бес­смы­с­лен­ный и беспощадный».

Огромная территория и суровые природные условия определили образ жизни и соответствующую ему духовность, венцом которой явилась общая вера в Бога, вождя, коллектив⁸ . Потеря этой веры вела к крушению общества, к гибели государства, потере личностных ориентиров. Примеры тому: Смута начала XVII века — отсутствие «природного» царя; февраль 1917 года — разрушение веры в справедливого, заботливого монарха; рубеж 90-х годов — потеря веры в коммунизм.

Таким образом, для понимания и отражения процессов, про­текающих на террито­рии России, необходимо учитывать историческое пространство: взаимосвязь природных, географических, хозяйственных, политических, пси­холо­гических и других факторов. В то же время факторы исторического пространства нельзя рассматривать как «застывшие», навсегда данные. Они, как и все остальное в мире, находятся в движении, подвержены изменениям в историческом времени.

Назад / Далее

* ЗАКАЗАТЬ АВТОРСКИЙ РЕФЕРАТ, КУРСОВУЮ ИЛИ ДИПЛОМ*

тел. (495) 728 - 3241; info@troek.net